Бродяга wrote:А мне эта история понравилась очень:
Мне тоже понравилось
и вспомнилось про нашего кота:
Шаг вперед одной лапой, вбок другой, чтобы не дать старому слабому телу завалиться, шаг вперед третьей, вбок четвертой, остановка, взмах кончиком хвоста и по новой. Так ходил двадцатитрехлетний сиамский кот моего деда в последние месяцы своей жизни.
Жили мы на даче, но туалет у кота был не в саду, а в доме. Никакими доводами нельзя было убедить деда, что кот мог бы облегчить нам всем жизнь и ходить на улицу. “Кот должен быть ближе к природе, кот – это животное! Коту не пристало иметь туалет в доме!” – нет, два старика не желали менять свои ритуалы. По большой, а также малой нужде, кот заходил домой, шуршал под столом речным песочком, насыпанным на газетку и возварщался в сад. Дед считал, что кот может ходить и на природе, но достоин
туалета в доме.
Качающейся походкой кот выходил и садился у калитки. Морщил свои, видавшие, видимо, все в жизни, глаза. Ласку я к нему не проявляла. Да он и не давал возможности. Чем ближе приближалась к нему я, тем сильнее прижимал он уши к голове и, если я не уходила, все оканчивалось ужасным смердящим шипением (не моим).
Порой по участку пробегали глупые молодые сивые коты. Нашего обходили стороной. Однажды, все-таки, какой-то новый белый кот подошел на невозможно близкое расстояние к нашему старику. Оба, кто как мог, выгнули спину и стали издавать звуки. Старый Барсик испускал свойственное сиамским котам гнусавое орание. Белый подвывал нервно, но полновестно. Изгиб спины нашего кота имел излом, лопатки смотрели в разные стороны – вид был скорее смешной, чем страшный. Была мысль, что сейчас вот он и помрет на поле брани от зубов наглого пришлого котища. Злобность криков нарастала, белый кот наступал.
В следующую же минуту он уже трусил в противоположную сторону, потряхивая головой. Сильнейший удар лапы старого Барсика отбросил его и отбил охоту продолжать бой.
Спустя некоторое время наш кот встал (все сражение он провел сидя), неверной походкой пошел к дому, но вдруг почему-то развернулся и направился к дереву. Неиспользованной в бою лапой разрыл землю, развернулся и... сделал свое дело.
Закапывать не стал.
Дед, наблюдавший эту сцену, бросил на меня удовлетворенный и победоносный взгляд.
