8K wrote:А ваша курочка ряба про то, что уже в старину люди отмечали биологические аномалии, приводящий к трансмутациям элементов внутри живого организма.
Ну как тут не вспомнить:
" А тут ударили в колотушку: начинай работу. Бенедикт сел за стол,
поправил свечу, поплевал на письменную палочку, брови поднял, шею вытянул и
глянул в свиток: что нынче перебелять досталось. А достались "Сказки Федора
Кузьмича".
"Жили были дед да баба, - строчил Бенедикт, - и была у них курочка
Ряба. Снесла раз курочка яичко, не простое, а золотое..." Да, Последствия! У
всех Последствия! Вот и у Анфисы Терентьевны прошлый год тоже с курами беда
вышла. И ведь какие куры были: ладные, крупные, как на подбор. Яйца несли
черные да мраморные - залюбуешься! Квас из тех яиц сразу в голову ударял.
Хватанешь такого квасцу ковшик, и сразу - ввух! Доблесть проявлять охота.
Смотришь вокруг, - а все двойное. Вон девушка пошла - а вроде как ее две.
Крикнешь:
- Девчата! Айда со мной баловаться!.. - она и бежать без памяти.
Обхохочешьси-и!.. На Анфису Терентьевну смотришь - а ее тоже две. Но! - к
ней баловаться не подъезжай, а не то выйдет Поликарп Матвеич, а его тоже
двое, а этого нам не надобно, он и один страшен.
...
И вот эти куры взбесились. Летать перестали, петь бросили, осень
прошла, зима на носу, все птицы на юг подались, а эти, бешеные, - ни в
какую. Анфиса Терентьевна их метлой, хворостиной, - упираются, хохлятся, да
еще будто и по-человечески заговорили. "Куда-а?" спрашивают. А яйца из них
поперли белые, страшные, крупные. Баба от страху чуть с ума не сошла.
Бросилась Бенедикта на помощь звать, и вместе они тех поганых кур
передушили. Одно яйцо для курьезу оставили. Бенедикт его после Никите
Иванычу показал. Старик - вот ничего не боится! - разбил яйцо о край миски,
а там - Господи, обереги! - желтый жидкий шарик вроде как в воде плавает, а
квасного-то солоду и нету... Обереги, Господи! Старик на ноги вскочил, даже
закричал: где остальные?! - страшным таким голосом. Успокоили его, усадили:
все путем, не пужайтесь, Никита Иваныч, сами знаем, не маленькие. Всю
пакостину извели, в курятнике березовым дымом помахали, чтоб снова не
завелось нехорошего, и Гогу Юродивого приводили, чтоб заговор наложил: на
четыре угла, на четыре двора, с-под моря зеленого, с-под дуба паленого,
с-под камня горючего, с-под козла вонючего; тай, тай, налетай, направо дую,
налево плюю, айн, цвай, драй. Заговор крепкий, проверенный, должно
держаться.
Никита Иваныч за стол сел, глаза зажмурил, челюсти вот так вот сжал и
сидел. Потом спросил, чего куры такое ели перед тем, как взбеситься. А почем
мы знаем. Он и к Анфисе Терентьевне ходил расспрашивать, и думал долго. А
шарик этот желтый, что в яйце завелся, он на сковороде обжарил и съел.
Ей-Богу, съел!!! И ничего ему не было." (Т.Толстая "Кысь")